Если бросить на чашу весов корысть и благополучие, — благополучие, на мой взгляд, перевешивает


Таковы все женщины — им нестерпимо думать, что мужчина может быть счастлив вдали от них.


Жизнь — суровая штука, без второго отца не обойтись, на этот случай и существуют крестные отцы.


Матери, они вроде полицейских. Всегда верят худшему.


Если я смогу умереть со словами «Замечательная штука — жизнь», — все остальное можно не принимать всерьез. Надо научиться, как отец, ставить на первое место свою Семью, свой дом, своих детей, свой маленький мир.


Нужно, чтобы твое «нет» звучало как «да». Вообще нужно избегать слова «нет» с людьми, которых любишь. Во всяком случае, использовать отказ как можно реже, а если уж совсем некуда деваться, — пусть сами придут к мысли о полной бесперспективности, пусть сами додумаются до твоего «нет».


Их так многое связывало и столько лет провели они под одной крышей, что сейчас говорили друг с другом не менее откровенно, чем сами с собой.


От государства не ждали справедливости, за справедливостью шли к мафии. И мафия рождала собственных робин гудов.


По собственному опыту она знала, что ни боль, ни страх не утоляют голода, а вкусная еда помогает справиться и с болью, и со страхом. Она рассердилась бы, если бы доктор предложил ей принять транквилизатор. Вот чашка кофе и бутерброд — другое дело.


И боль, и страх проходят, неизменна только смерть.


— Упаси вас Бог ещё когда-нибудь попасться мне на глаза в Лонг-Бич! А не то поотрываю все, что отрывается, и поменяю местами, можете в этом не сомневаться.


Законы внешнего мира не более нравственны, чем продиктованные преступным образом жизни.


Раздвигать силой мысли волны — это не чудо, это фокус, а вот мать-одиночка, работающая на трех работах, чтобы прокормить четверых детей — вот это чудо. Вы, люди, часто забываете, что сила скрыта в вас самих.


В созданном им маленьком мирке дела шли куда лучше, чем в окружающем большом мире.


Все люди рождаются одинаковыми, но некоторые становятся гениями и гигантами.


Дальше события развивались с неизбежностью брошенного с горы снежного кома.


Он (Вито Корлеоне) отказывается жить по правилам, установленным другими, — правилам, навязывающим ему на каждом шагу поражение. Конечная цель у него — все-таки войти в это общество, но сохраняя за собой известное могущество, ибо того, кто беззащитен, общество не защищает. А пока что он руководствуется своими собственными понятиями о нравственности, которые ставит гораздо выше узаконенных.


...Есть люди, которые дорого заплатят за эту информацию, но тогда ваша дочь лишится отца, а может приобрести мужа.


— Оставь пистолет. Захвати пирожные.


— Вы живете в плохом районе?
— Не то слово. Однажды с нашей улицы угнали полицейскую машину с двумя полицейскими. В дом все время лезут воры. Каждый раз, как я пытаюсь закрыть окно, прищемляю кому-нибудь пальцы.


— Не стоит ненавидеть врагов. Эмоции мешают думать.


— Дон, царствие ему небесное, начинал терять контроль. Десять лет назад – разве я мог бы такое провернуть?


— Лука Браззи приставил пистолет к его виску, и мой отец сказал, что либо его мозги, либо его подпись лягут на контракт.


— Я сделал ему предложение, от которого он не смог отказаться.


— Это сицилийский знак. Он означает, что Лука Браззи спит с рыбами.


— Я питаю сентиментальную привязанность к своим детям и, как вы видите, слишком их избаловал.


— Передай Майклу, это был всего-лишь бизнес. Он всегда мне нравился.
— Он знает.


— Я не люблю насилие, Том. Я бизнесмен. Кровь – непозволительная роскошь.


— Сицилийские женщины опаснее ружей

---